Несколько субъективных размышлений

Зачем мы читаем? Согласитесь, глупый вопрос. Впрочем, не менее глупый, чем, например, - а зачем мы живем, зачем любим, зачем мечтаем. Обычно на такие вопросы даже не принято отвечать серьезно. Поэтому отнеситесь к этим рассуждениям просто как к мыслям вслух. Этакое бормотание старого книголюба.

Начнем с книги. И сразу же столкнемся с некоторыми сложностями. Во-первых - что есть книга? Тут сразу придется сделать массу оговорок. Будем с вами считать книгой все, что напечатано, написано, высечено, протравлено, нацарапано на бумаге, пергаменте, папирусе, восковой дощечке, высечено на каменной плите, выдавлено на глиняной табличке, и бог его знает на чем еще. Добавим к этому списку еще экран монитора, карманного ридера, смартофона, экрана телевизора и т.п. и примем во внимание, что написано ( и пр.) это буквами, иероглифами, клинописью и... даже звуком, хотя последний вариант можно вроде бы считать лишь новой формой для передачи все того же содержания. Собственно о форме мы до сих пор только и говорили, о содержании вообще не было сказано ни слова. А уже столько вариантов, столько поводов для споров и разночтений. Но сделаем вид, что мы их успешно преодолели, эти разночтения. А сами плавно и задумчиво перейдем к следующему вопросу. Сформулируем его так: что всеми этими значками-закорючками пытались сказать безымянные и именитые; анонимные и гордо несущие свое имя; знатные и простолюдины; мужчины, женщины и дети; и немощные и здоровяки; и умные и не очень; и гениальные и вовсе бесталанные представители многих-многих поколений рода человеческого на протяжении вот уже нескольких тысячелетий? И заметим себе - продолжают делать это и по сей день. Мне кажется, что все они пытались сохранить на память некоторые свои мысли, а где мысли, там и желания, и мечты, и чувства, и воспоминания, и думы о будущем. А также факты и домыслы, фантазии и откровенную ложь, искренние и не очень заблуждения, и гениальные прозрения и величайшие заблуждения. И свой восторг от открывшейся им красоты, и свой ужас от предчувствия вечной ночи, и надежды на воздаяние, и безнадежность этих надежд. И детский смех, и предсмертный стон, и задыхающийся шепот, шум ветра и треск пожарищ, птичий звон в утреннем весеннем лесу, и стрекот цикад в уснувшем саду.

Итак, мы выясняем, что все это писал кто-то, т.е. конкретный человек. Дажи если их было двое или более, и даже в том случае, если этот кто-то записал нечто, ему не принадлежащее (преданья старины глубокой, частушки-побрехушки, ритуальные гимны и пр.), все равно это сделал некто. Его и принято называть автором данной книги. Мог ли автор запечатлеть на память себе и потомкам каким-то иным способом то, что задумал. Похоже, что нет, т.к. любая другая форма фиксации фактов, мыслей, чувств, будь то музыка, изваяние, живописное полотно или нечто иное не позволяет в такой полноте и целостности сделать это. А это значит, что для того, чтобы написать книгу, автор должен владеть неким универсальным инструментом, позволяющем снять эти ограничения. Имя ему мышление, речь и слово. Итак, книга имеет автора и состоит из слов. И трудно, исходя из сказанного, не сделать следующий вывод - слово (в самом широком смысле) является наиболее универсальным инструментом для выражения понятий, запечатления фактов, передачи мыслей, чувств и пр. и пр. А книга - идеальное вместилище всех этих смыслов.

Вся история человеческой культуры этот вывод подтверждает. Стоило найти новый способ сделать книгу более доступной, как в обществе начинали происходить радикальнейшие перемены, которые только закрепляли за книгой ее доминирующую роль в сохранении и передаче следующим поколениям накопленных достижений человеческого духа.
Этими рассуждения я всего лишь старался очень эскизно дать представление о книге, как о некоем универсальном средстве фиксации, накопления и передачи жизненно важных для человека и человечества знаний и открытий, но не только их, а почти всего, что измыслил человеческий дух на протяжении тысячелетий. Другого такого средства просто нет. Мне, во всяком случае, оно неизвестно.

Книга материальный предмет, но особого рода. Уже то, как развилась культура книгопечатания и связанные с нею отрасли, говорит об особом месте книги в человеческой культуре. Бумага, переплет, тиснения, обрезы, форзацы, шмуцтитулы, гарнитуры, кегли, размеры книг и многие другие термины говорят о том, что к книге всегда относились не как к обычному предмету, даже не просто носителю некоего смысла или труду великого автора. Книга наделялась чуть ли не собственной душой, магией, служила символом, предметом поклонения. И с книгой же боролись, ее уничтожали, сжигали, причем публично, на больших площадях. Книги арестовывались, запрещались, закрывались в спецхраны, заносились в проскрипционные списки, отлучались от церкви вместе с их авторами. Вряд ли вы найдете в истории человеческой цивилизации другой столь же емкий символ, каким стала книга. Мой личный опыт приучил меня относиться к книге, как к существу одушевленному и обладающему собственной индивидуальностью. Да и лучших друзей, чем книги, я, пожалуй, не встречал. Во всяком случае они никогда меня не предавали.

Знаю, знаю, что вы сочтете меня ретроградом, заплутавшемся среди своих стеллажей и полок, набитых стопками запыленной бумаги. Мы же с вами вступили в новую информационно-аудио-визуальную эпоху и чтобы донести свои чувства и мысли до тех, кому они интересны, есть множество других способов и средств. Кино, например, или видеорепортаж, или видеоконференция, и, венец всего - телесериал. Что ж, кино, а затем и телевидение, действительно пошатнули фундамент этой "устаревшей" книжной культуры, взяв на себя многие ее функции и даже вознамерились полностью ее отменить. Во-первых потому, что любой видеоряд намного нагляднее, очевиднее, красочнее и, главное, доходчивее. И значительно экономней расходующий наше время. Но в основе любой кинокартины лежит сценарий, а фактически - та же книга. Даже если вы снимаете нечто совершенно экспериментальное и заумное. И неважно, написан ли этот сценарий по мотивам литературного произведения, исторической хроники или исповеди порнозвезды. В начале все равно было слово, все та же книга, правда, особым образом препарированная, чтобы выделить то, что может быть показано, изображено, воплощено в зрительные образы. Но эти образы вначале должны были быть описаны, и у этих писаний тоже есть автор. Вот мы и вернулись к книге и ее автору. Да разве человек когда-нибудь уходил от нее? Бывало отдалялся, но и возвращался. И это обнадеживает.

Вот, собственно и все. Такой микрогимн книге. Очень эскизный и субъективный. А где же о чтении, спросите вы? Читайте и сами все узнаете. Замечу только, что книги открывают свои тайны не сразу и не каждому одни и те же. И чтобы разгадать их секреты и проникнуться их красотой и смыслом нужно порою приложить немалые усилия. Намного больше, чем при просмотре кинофильма, например. Книга, как и любое произведение искусства, требует сотворчества от читателя, и поэтому настоящий читатель в известной степени может считать себя и соавтором. Книга, являсь произведением искусства, тем не менее содержит и нечто большее, т.к. создана не с помощью гармоничных звуков, как музыка, художественных мазков или штрихов, как картина, каменных блоков, как архитектурное сооружение, а из смыслов, заключенных в слова, фразы, обороты, т.е. глубокоинтеллектуализированных и нематериальных субстанций, которые кроме информации несут еще некие эманации, присущие ее творцу, культурному контексту эпохи и многое многое другое. И именно поэтому эти хрупкие и легко повреждаемые носители столь многих смыслов переживают века и тысячелетия, чего не удается порою даже многим куда более прочным и долговечным творениям рук человеческих. Это буквально - рукописи не горят Булгаковского Воланда.

А о жизни, обозначенной в заголовке? Чьей, спрошу я в ответ. Если о вашей, то вам виднее, если о моей, то это отложим до другого раза. Если о жизни вообще, то одно могу сказать точно - она очень коротка и дай вам бог успеть за это время прочесть самые главные и нужные книги.

(Ранее опубликовано на блоге KpNemo.ru)