sibkron про Менассе: Изгнание из ада [Die Vertreibung aus der Holle ru] (Современная проза) 25 04
Две параллельные истории, две параллельные картины. История реального исторического персонажа Самуила Манассии бен-Израиля, философа и учителя Баруха Спинозы и его далекого родственника Виктора Абраванеля.
Век XVII и век XX, Испания/Португалия и Австрия. Казалось бы, что общего? Общее... А общее у них то, что их истории идут параллельно, схожие события, схожие личные катастрофы и воспитание чувств, и исторические события схожи. В XVII веке - Торквемада, тюрьмы и костры инквизиции, в XX - Гитлер и концлагеря, и даже изгнание Уриэля да Косты и его же прощение схоже с отлучением Виктора левыми и признанием его в научной среде.
Вслед за Полибием Менассе (хотя скорее всего за Гегелем) в очередной раз говорит нам, что история циклична, причем она может повторяться не только в смене политических режимов, но и в частных жизнях каждого отдельного человека.
Кроме прочего произведение о грузе вины, проходящем через поколения, и прощении, о том что чаще "ад - это Другие", где вместо костров и печей могут быть клевета, расовые предрассудки, отчуждение ("изгнание из ада") и массовое поругание.
Роман хороший, поэтому рекомендую.

sibkron про Менассе: Страна без свойств [эссе об австрийском самосознании] [Das Land Ohne Eigenschaften: Essay zur österreichischen Identität ru] (Современная проза, История, Эссе, очерк, этюд, набросок) 16 04
"Страна без свойств" - эссе интереснейшего австрийского автора, конечно, же с явной отсылкой к Роберту Музилю.
Для всех интересующихся австрийской культурой второй половины XX века, да и современной тоже, обязательно к чтению (вкупе со статьями Эльфриды Елинек). Проблемы денацификации, австрийской идентичности, антипровинциализма, размытого политического устройства актуальны и для современной Австрии.
Автор в ненапрягающей манере рассказывает о политическом устройстве страны, о сложностях, которые выпали на долю двух поколений. Первое - то, что прошло две войны, распад Габсбургской империи и четыре смены правительств, в том числе в составе Третьего Рейха. Второе - послевоенное - эмиграция, денацификация, восстановление разрухи, восстановление независимости и поиск национальной идентичности.

sibkron про Менассе: Блаженные времена, хрупкий мир [Selige Zeiten, brüchige Welt ru] (Современная проза, Роман) 15 04
Если немецкоязычную литературу условно разделить на два лагеря - Германа Гессе и Томаса Манна, то Роберт Менассе будет во втором.
Автор является продолжателем традиции добротного академичного философского романа. В основе романа жизнь некого аморфного прокрастинирующего интеллектуала, философа Лео Зингера, носящегося с идеей возродить внимание к Гегелю и историцизму. По мере развертывания истории бытие и сознание начинают взаимно влиять друг на друга. И вот уже предсказания на основе интерпретаций "Феноменологии духа" Гегеля начинают сбываться: летящие камни в стекла в результате демонстраций, Бразилия выигрывает в футбол.
В сущность роман Менассе - это масштабная история героя послевоенного поколения, аполитичного, но желающего изменить мир, желающего любви, но не желающего ничего для этого делать, презирающего материальный мир, но живущего мещанской более-менее комфортной жизнью, вынашивающего идею, но никогда не реализующего её. И только случайное стечение обстоятельств, в результате томления родственной души Юдифи Кац рождается что-то способное изменить мир, рождаются записи на основе дискуссий Лео и его так называемого ученика Романа. Но так ли нуждается мир в изменении? Не очередная ли это утопия и очередной крах, который уже был у последователей Гегеля-Маркса? Возможно и так.
В итоге самое лучшее время - это прошедшее (блаженные времена), время, когда идея о "феноменологии бездуховности" витала в воздухе, но не была реализована, время томления духа, потому что мир изменился и стал миром потребления и удовольствий.

Домик исчез, на том месте, где он стоял, садовник начал уже какие-то посадки, и тут вышла книга Лео. «Феноменология бездуховности. История исчезающего знания». Он проводил недели в напряженном напрасном ожидании, но ни одной рецензии не появилось. Наконец он сам написал заметку, в которой останавливался на содержании и значении книжицы, и опубликовал ее в специальном журнале «Leia Livros» — «Читайте книги», в редакционном разделе, хотя сам за это заплатил. Несколько экземпляров этого номера журнала он положил в баре Эсперанса.
К концу года Лео получил первую информацию от издательства. Было продано пять книг. По одной книге заказали университеты в Сан-Паулу и Порту-Алегри, три экземпляра куплены были, очевидно, через торговую сеть.
Через четыре месяца он узнал, что его издательство обанкротилось.
Лео не мог понять, почему он не умер. С той ночи у Юдифи он ни разу не принимал лекарство. Он прошел обследование. Ему сказали, что он здоров. Лео больше не понимал этого мира: когда он читал газеты, смотрел телевизор, ходил в кино, прислушивался в баре к разговорам, он непрерывно убеждался в том, что мир точно таков, каким он его описал. Но мир его не заметил.
Ну что ж, оставались наслаждения.

А может мир таким был всегда? И "ангелы на могилах" нужны лишь очень малой кучке людей?

Лео пошел прочь. Поднялся сильный ветер. Пока людям нужны ангелы на могилах*, подумал Лео, история не закончилась. Не закончилась.

__________
*ангелы - скульптуры соседа Заградника, которые герой видел из окна во время жизни в Вене и которые впоследствии были конфискованы за долги и отправлены на аукцион.