Элизабет Кюблер-Росс (1926–2004) написала книгу «О смерти и умирании» в 1969 году, впервые сформулировав в ней пять стадий горя: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Каждой из стадий посвящена отдельная глава книги. С тех пор на основе этой схемы были написаны тысячи научных работ, применявших ее к самым разным ситуациям: от организации работы хосписов до корпоративного управления.
Кюблер-Росс исследовала тему смерти и умирания в самом широком смысле, высказывая идеи о том, как важно для умирающего не быть в одиночестве на последнем, но таком важном этапе жизни; как помочь пациентам смириться с диагнозом и как поддержать тех, кто о них заботится, – медицинский персонал и семью.
DMcL про Риддер: Учитель. Назад в СССР (Альтернативная история, Попаданцы, Самиздат, сетевая литература)
26 06
Вялое ГУАНО!!! Других слов не нахожу. ...Мне срочно нужно тебе что-то сказать. Поднимаемся на 2-й этаж, садимся в кресла, наливаем чай...Как у тебя дела? И так все моменты, где описываются какие либо действия. Причём тут попадание, альтернативка, и т.д. Вялое ГУАНО!
decim про Александр Алексеевич Иванов (kopo6o4ka)
25 06
Лоли, император, смачное садомазо. Писнул и удовлетворён, читнул и облегчил... душу. Что попаданец тут в виде малолетней, да в альтернативной РИ, на то и квир.
RedRoses3 про Гордон: Поздно. Темно. Далеко (Современная проза)
25 06
Море удовольствия ! Настоящий отдых для одесситов и одесситок от 45-ти и старше. Более
молодые читатели скорее всего не помнят\не знают\не сталкивались со всеми теми местами\названиями\
местными хохмами по причине ……… Оценка: отлично!
takyon про Кафка: Замок [Восстановленный по черновикам] [Das Schloß ru] (Классическая проза)
25 06
Постоянный страх и благоговение перед господами, перед властью, перед Замком. "Место как место, а для тебя оно царствие небесное" - говорит К. Всё так зациклено на Замке, на его двуличных и гедонистических господах. А что ………
Олег Макаров. про Игрок (Риддер)
23 06
Очень небрежно написано. Вплоть до того что у героини имя меняется в середине книги. Была Алла, стала вдруг Ирина